Лев Прейгерман
С Григорием Борисовичем я познакомился недавно. Узнать человека за такой короткий срок, разумеется, невозможно. Однако то впечатление, которое он произвел на меня, поразительно. Поразительно – в самом прямом смысле этого слова. Другого слова не подберешь.
Познакомил меня с Григорием Борисовичем Константин Бравый.
- Сейчас я тебя познакомлю с очень интересным человеком, - сказал мне Константин. Зная его привычку отзываться о своих друзьях в превосходной степени, я отнесся к его словам достаточно спокойно. Через несколько минут к нам присоединился пожилой, но с виду еще не очень старый, лет 65, приятной, я бы даже сказал, красивой наружности, стройный, с почти военной выправкой, мужчина. Больше всего его красили какая-то совсем замечательная, дружелюбная, располагающая улыбка и притягивающее к себе выражение глаз, в которых угадывались и глубокий ум, и мудрость много повидавшего в жизни человека, и светящаяся изнутри необыкновенная доброта, и благородство души, и еще много такое, что совершенно невозможно передать словами. Подавая ему руку, я в ответ улыбнулся ему не той дежурной, как бывает, искуственной возникающей при первых знакомствах улыбкой, а совершенно искренне так, как мы улыбаемся очень симпатичным людям, которых знаем уже много лет.
Вслед за этим последовал первый шок. Воспользовавшись тем, что Григорий Борисович ненадолго отвлекся, Константин нагнулся ко мне и шепотом загадочно спросил:
- Как ты думаешь, сколько ему лет?
Зная, что такой вопрос обычно задают, желая поразить воображение, я, подумав, сознательно, как мне показалось, сильно завысил свою оценку и также шепотом ответил:
- Ну, от силу 70...
Константин улыбнулся, по лицу его было видно, что он заготовил фразу, которая должна была сразить меня наповал, но, увидев подошедшего к нам Григория Борисовича, так и не успел ничего сказать, оставив меня в глубоком недоумении. Шок наступил минут через 10, когда, уловив момент, Константин, как бы продолжая только что начатый разговор, произнес-таки свою саркоментальную фразу, которая состояла всего из действительно сразивших меня двух слов:
Восемьдесят семь!
Убежден, что каждого, пусть даже недолго знающего его человека, Григорий Борисович неизменно поражает своими качествами. Он покоряет вас особой, уже давно забытой в наше время интеллигентностью, он поражает вас, как человек, пришедший из далекого прошлого, удивляет не слишком распространенной в нашем мире чуткостью, ни с чем несравнимой обязательностью и точностью, своей высокой культурой, образованностью, глубокими знаниями, умением разбираться в самых сложных вопросах и в людях. Нисколько не преувеличивая, я уверен, что Григорий Борисович производит впечатление человека, сотканного из одних только добродетелей. И при всем при этом – высочайшая деловитость, никак не следующие из его возраста работоспособность и энергичность. Скажете так не бывает. Скажете, что у каждого, самого идеального человека, есть свои слабости, есть свои недостатки.
У каждого, да! Но только не у Григория Борисовича. Такие люди, как Григорий Борисович, рождаются очень редко, их катастрофически мало, но на них держится Мир. Поэтому они должны жить долго, целую вечность. Как видно, и Всевышний заботится об этом, даря таким людям практическое бессмертие.
С юбилеем, дорогой Григорий Борисович!
Любящий Вас и восхищающийся Вами, большой поклонник Вашего таланта, Ваш Лев Моисеевич, или просто, Лева.
